|
Я с гребня крыши вглядывался вдаль,
Туда, где путь сливался с лесом звонким.
Я ждал отца, чтоб он отвел печаль
От матери, убитой похоронкой.
О, сколько раз я, не страшась заноз,
Срывался по тесинам сучковатым
И мчался через лен, через овес
Навстречу почтальону иль солдату.
А как-то в праздник я, промокший весь,
С письмом казенным прилетел обратно.
А в нем была не легче первой весть -
О смерти моего родного брата.
Присела мать, в ладонях сжав виски,
Слеза на грудь к медали материнства
Скатилась и завяли лепестки
Вокруг нее на ситчике цветистом.
"Как мать утешить?" - неслуха меня
Терзала мысль, рожденная бедою.
И я сказал: "С сегодняшнего дня
Ты будешь, мама, лишь гордиться мною!"
И в тот же день впервые ел и я
Крапивный суп не хуже братьев старших.
А мать, сестренку младшую кормя,
Твердила ей: "Бери пример с Аркаши".
...Я падал обессиленный с быка,
Но клин забороновывал в три следа.
А мать сияла: "Гляньте на сынка",
И, как на выставку, вела на клин соседок.
...Дежурил я исправно у ракет,
Их в колышек пускал на полигонах.
И шел до мамы мой авторитет,
И вырастали звезды на погонах.
...И так уж повелось, что каждый раз,
Вершину взяв, я направлялся к новой,
И даже загляделся на Парнас,
Чтоб сделать солнцем клятвенное слово.
|
|
